Забайкальское региональное отделение
Общероссийской общественной организации
«Союз писателей России»

      23 декабря 2015 года в Колонном зале Дома офицеров Забайкальского края прошёл торжественный вечер под названием «Год литературы в Забайкалье – итоги». В концертной программе прозвучали стихотворные и прозаические произведения в авторском прочтении, были исполнены песни на слова забайкальских поэтов. Некоторые произведения, мы предлагаем вашему вниманию.

​

  Вячеслав Вьюнов:

 

***

 

Были годы, да стали года.

А ведь, помнится, юною ранью

Звёзды падали чаще – тогда

Столько было желаний!

 

Я растерянно вверх посмотрел,

Небеса призывая к ответу,

Надо мной самолёт пролетел

Только что, а теперь его нету.

 

И под этот высокий раскат,

Под летучею тенью,

Звездопад перешёл в листопад,

К моему удивленью.

 

Не могу я понять этот вальс,

Хоть стараюсь.

Я живу на земле в первый раз,

Потому удивляюсь.

 

А потом и совсем невпопад,

Что никак невозможно,

Листопад перешёл в снегопад

Осторожно.

 

***

 

«Трагедия труда,

 Ненужного в итоге» М. Вишняков

 

Там, где травы примяты туманом,

Где ущербна державная тень,

Неизбежным и страшным обманом

Вижу я послезавтрашний день.

 

Сколько сил здесь и жизней угроблено! –

За понюх табака, за пятак.

Что ж ты так, моя тихая родина?

Что ж ты так?

 

На просторах, что нынче заброшены,

Нет давно уж ни Мань и ни Вань,

Никого из своих – никогошеньки!

Только Инь.

Только Янь.

 

Галина Рогалёва:

 

***

Огромная ладонь аэродрома.

огромный голубь – сизый самолёт.

Он старомодно грузен и до дома

меня не скоро, верно, довезёт…

 

пусть не спешит. Пусть медленно моторы

работают, раскручивая винт,

и следом – соответственно приборам –

ложится ровно белоснежный бинт.

 

Приятно мне, доверившись пилоту,

спокойно эти строки рифмовать

и верить: в этот миг лишь самолёту

дано планету нашу бинтовать.

 

Склонила лица пассажиров дрёма.

Моторы медленно сбавляют ход.

И новая ладонь аэродрома,

даст Бог, надёжно примет самолёт...

 

Олег Петров:

 

КОШМАР

 

В двери колотили с такой властной настырностью, что дядя Коля даже не стал спрашивать «Кто там?», а в полной поспешности залязгал внутренней защёлкой.

Так и есть! На пороге обрисовались два розовощёких крепыша в полицейской форме.

– Нарушаете, гражданин? – строго приложил пальцы к козырьку фуражки один из внутренних органов. – Почему до сих пор по месту жительства? Сигнал на вас поступил от местного участкового.

– Дык, я…

– Не «дык», а уже месяц в запое.

– Чо, правда што ли? – искренне удивился дядя Коля.

– Вы нам тут дурочку не разводите! – ещё строже промолвил старший наряда. – Художества ваши уже до райотдела дошли. Кто кричал в очереди в винном отделе мини-маркета, что совсем не стало дешёвой водки? Массы будоражите?!

– А чо, правды испугалися? – попытался подбочениться дядя Коля.

– От жизни ты, дядя, отстал, – подал голос второй полицейский, – уже вторую неделю «сучкА» в магазине – хоть залейся! Какой же вы заслуженный алкаш микрорайона, если ситуацией не владеете!

– Братцы, сил моих больше нету! – взмолился дядя Коля.

– Ничего не знаем! – отрезал старший полицейский. – Будьте любезны! – И угрожающе добавил: – Смотрите, проверим…

Дядя Коля из-за оконной занавески с испугом проследил, как крепыши уселись в машину ППС, и она неспешно покатила прочь.

Вздохнув, дядя Коля оделся-обулся, покряхтел и поплёлся в близлежащий мини-маркет. В винном отделе покупателей – ни души. Из-за прилавка выбежала миловидная продавщица и голосом, похожим на пение весенней капели, защебетала:

– Милости просим, милости просим! Что же, хороший ты мой, не заходишь?  Уж глаза-то все проглядела, даже вчерашняя выручка не в радость! Аль акцизов новых испугался? Так я тебе из-под прилавка…

– Изыди… – Дядя Коля тоскливым взглядом обвёл шеренги разнокалиберных бутылок на полках. Болезненно сжались и сердце, и измученный желудок, печально торкнулись печень и поджелудочная.

– Бонус от нашей торговой сети! – оглушительно гаркнул в ухо выросший, как из-под кафельного пола, широко улыбающийся молодец в безукоризненном костюме и ослепительно-белой сорочке под галстуком. И втолкнул дяде Коле в руки булькнувший фирменный пакет.

Выскочив на улицу, дядя Коля поспешными шагами, почти бегом, насколько позволяла одышка, достиг угла и, воровато озираясь, сунул бонус в урну.

– Ни себе, ни людям! А такой уважаемый человек! – раздался за спиной знакомый голос.

Дядя Коля затравленно оглянулся. Так и есть! В паре шагов укоризненно качала головой Эвтерпия Сигизмундовна – соседка из квартиры напротив. Кандидатша, вроде бы, каких-то наук, представительная и очень серьёзная дама. Дядя Коля её побаивался. И сейчас его опасения подтвердились.

– Что, горят «оргАны»? – снисходительно воспросила Эвтерпия Сигизмундовна и, не дожидаясь ответа, щёлкнула замками своего, тоже крайне представительного портфеля. – На, горемычный!

Она сунула дяде Коле старый добрый гранёный стакан, который в советские времена продавали в хозмагах за 7 коп., но можно было и не покупать, а позаимствовать в автоматах «Газвода», алевших на каждом углу. Соседка-кандидатша подумала чуток и, порывшись в портфеле, протянула дяде Коле ядрёный огурец бочкового посола.

– Бери, мёртвую уговоришь…

Сигизмундовна ощутимо хлопнула дядю Колю по плечу и чинно удалилась.

Огурец добил. Дядя Коля сжал все мозговые извилины. Пить иль не пить? – вот в чём вопрос.

– Дядя Коля, пей! – прорезал визгливый скрип тормозов ещё один до боли знакомый голос. Так и есть! – Во-он там, в скверике, дядя Коля! Мы сегодня оттуда не берём!

Бибикнув, белоснежная карета с почти чекистской надписью на боку «Спецмедслужба» укатила.

Достав из урны бонус и засунув в карман стакан с огурцом, дядя Коля безнадёжно поплёлся в скверик. На скамейке лежала кем-то услужливо расстеленная газета.

Дядя Коля тяжело опустился на скамейку и вытер обильно струившийся со лба пот… скомканной простынёй.

Дядя Коля проснулся. Кошмар отступил.

Звенел, надрываясь, будильник. Пора было идти в жилконтору на очередное заседание секции анонимных алкоголиков микрорайона. После обмена мнениями о пагубности происков «зелёного змия» как агента Запада предстояло сдать нормы ГТО.

 

КОРОТКИЕ СТИШАТА

 

 С классиками в ногу

 

МОЙ ПАМЯТНИК

 

«Я памятник себе воздвиг

                нерукотворный…»,

И что к нему нехожена тропа?..

 

ЛЮБОВЬ И ВОЗРАСТ

 

«Любви все возрасты покорны…»,

Да не все возрасты проворны.

 

РЕВОЛЮЦИОННОЕ

 

«Однажды в студёную зимнюю пору…»

Поднялись решительно мы

                            на «Аврору»…

Банты нацепили! Чуток постояли

И… поодиночке тихонько слиняли.

 

СУДЬБА ПОЛКОВНИКА

 

«Полковник наш рождён был хватом.

Слуга царю, отец солдатам…»,

Честь отдавал молодцевато

Он правою рукой.

А левою – хватал излишки

Себе на хлеб и молочишко,

И нахватал не так уж слишком –

На домик под Москвой.

 

СТЫДЛИВЫЙ ДОРОЖНИК

 

«Выхожу один я на дорогу –

Под луной кремнистый путь блестит…»

Строим мы дороги столь убого –

Днём, среди людей задавит стыд.

 

ЖИЛИЩНО-КОММУНАЛЬНОЕ

 

«Буря мглою небо кроет…»

Народ же кроет ЖКХ.

И нету никому покоя,

И очень близко до греха.

 

ЖЕРТВА ОБРАЗОВАНИЯ

 

«О сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух!..» –

Люблю высоких, полногрудных

Учительниц я сразу двух.

 

ЗАЁМЩИК

 

«Не жалею, не зову, не плачу…».

А чего жалеть, чего рыдать?

Взял кредит и тихо строю дачу,

И меня с Мальдивов не достать!

 

ИНТЕРНЕТ-ПРОБЛЕМЫ

 

«…Тятя, тятя, наши сети…»!!! –

Дочь в слезах клянёт отца.

– Все девчонки в интернете,

А я висну без конца!

Ты же мне отец родной!

Интернет где скоростной?!

 

ЭПИТАФИЯ СЛАВЕ

 

«И буду тем любезен я народу…»,

Что ничего себе не клянчил сроду.

Но, видно, и народу клянчил мало,

Вот слава постепенно и увяла.

 

О ТВОРЧЕСТВЕ ЛИТЕРАТУРНОМ

 

НЕБОЛЬШАЯ РАЗНИЦА

Ах, как схожи мы с классиком, схожи!

Нет-нет-нет, ни фигурой, ни рожей.

Но, как Лев Толстой в Ясной Поляне,

Точно так же лежу на диване,

Точно так же в диване утоп.

Вся лишь разница: гений и клоп.

 

ПРЕЕМНИК

 

В журнале тиснут был стишок.

Публично автор вмиг изрёк,

Мол, Саша Пушкин – что такого! –

Благословил на сей порыв…

 

Нет, не исчезли хлестаковы,

Неизлечим, увы, нарыв.

 

ПОЧВЕННИК

Поёшь про степь, багульник, долы…

Духмянишь выспренной строкой.

«Почти король, ну в смысле –

                                       голый», –

Признался мне редактор твой.

 

ПОЭТИЧЕСКИЙ НАРЦИСС

 

Пускай поэт талантом не обижен –

Ещё не повод хвост держать трубой.

Иной красиво, громко рифмы нижет,

Но больше восторгается собой.

 

ОШИБКА В ПРЕДЛОГЕ

 

– Литература кончилась на мне, –

Народу выдал мой один коллега.

В предлоге чуть ошибся гений века,

Точнее будет не «на мне» – «во мне».

 

АМБИЦИИ И РЕАЛИИ

 

Званий и чинов душа желала,

Кланялся всю жизнь номенклатуре.

Но не получилось генерала

Ни на службе, ни в литературе.

 

ПОЕТЕССА

 

Со славой былой хороводится,

И взглядом – почти Богородица,

Когда бы ни это «почти» –

Ты перлы её-то прочти!

 

РАЗНИЦА

 

Душа прозаика безмерно велика –

Туда поэтов входит до фига!

А у поэта всё наоборот –

Порою сам туда он не войдёт.

 

ЛИТМАНЬЯК

 

Его упорно обходила слава.

Тогда он заманил её лукаво:

Включил весь блат,

          да и рублём старался.

Лишь улыбнулась –

тут же надругался.

 

КАНДИДАТ

 

Пройдя тысячи километров,

Брюссельский спросил карапуз:

– Пис-сатели здесь против ветра?

Примите, коллеги в Союз!

 

О ЖЕНЩИНАХ И О ЛЮБВИ

 

О ЛЮБВИ ВКРАТЦЕ

 

Любовь зовёт, а чаще манит…

Как ни кляни её в сердцах,

Она нечаянно нагрянет

И разнесёт всё в пух и прах.

 

БЕЗЫСХОДНОСТЬ

 

Девушка… Цветочек беззащитный…

За неё готов сложить я жизнь,

Потому как сразу стало видно:

Невозможно от неё спастись.

 

ВЕСЕННЕЕ

 

Вот это, братцы, попа!

Вот это, братцы, грудь!

Ну, колыхнись хоть что-то,

Хотя бы где-нибудь!

 

МОЯ МОДЕЛЬ

 

Хочу подружиться с блондинкой.

Модельной не надо картинки,

Гремящей костьми, как с погоста.

Пусть будет все скромно и просто:

Грудь – сопок родных крутизною,

И попа – байкальской волною.

 

ОБЛОМ

 

Я встретил женщину своей мечты!

Мы с нею даже перешли на «ты»

И выпили портвейна два половника…

Но тут вмешались муж

и два любовника…

 

ТЕТЕРЯ

 

Сюда приехал я в командировку.

Вот тут-то проявить бы мне сноровку!

А я с дороги – сонною тетерей!..

И вечер безразвратно был потерян.

 

МЕЧТА ТАКСИСТА

 

Влезла тётка в аппарат.

Этому таксист не рад.

Кабы, вот, в автомобиле

с ним девахи покатили,

демонстрируя чулочки…

Тётка же глядит на счётчик.

 

НЕ ТЕ ВРЕМЕНА

 

Ах, нынче времена совсем не те!

Из дома мужа страшно выпускать

Даже с овчаркой нашей погулять –

Сплошь мини-юбки, декольте…

 

РАССТАВАНИЕ

 

Она сказала мне в слезах: «Пока…

Прости… Прощай!..»

И скорбно удалилась.

Я вслед смотрел – за что такая милость?

И даже пританцовывал слегка.

 

О ПРОЧЕМ МЕЖДУ ПРОЧИМ

 

БЕСКУЛЬТУРЬЕ

 

– Ты не читал Довлатова? Позор!

Захарова не видел постановок?! –

Приятельницы пригвоздил укор,

И был от бескультурья я неловок.

Отвергнут был.

И лишь придя домой,

Подумал робко, как-то между делом,

Что названных не знали

                                    – боже мой! –

Ни Аристотель,

ни Шекспир с Вольтером.

 

ТРЕНИРОВАННЫЙ

 

Так разработал прямую кишку,

Что виден аппендикс в правом боку.

 

ЧАКРЫ

 

– Да что за запах здесь витает?!

– Вновь кто-то чакры открывает…

 

ОКОЛОПОЛИТИЧЕСКОЕ

 

Не утихает шум окрест,

Ток-шоу яростные споры:

Таки кто больше всё же съест –

Поляки яблок или турки помидоров?

 

О ШВОНДЕРАХ

 

Разгоняю паутину –

Будни к подвигам зовут!

Но едва сменил картину –

Зоркий Швондер тут как тут:

– Что, зачем и почему?

Ты – с сумой или в тюрьму?

 

ПРИЗЫВНИК

 

«Скакал казак через долину…»,

И день скакал, и ночь скакал.

Стремился хлопче с Украины,

Чтоб Киев в войско не призвал.